Три дня в Карликании

обозначает двадцать,

а вот так — это уже двадцать тысяч. Два таких значка обозначают тысячу тысяч, то есть миллион. Вот это уже двадцать миллионов.

— Но должна заметить,  — сказала Четвёрка,  — что древние славяне не знали чисел больше тысячи. А когда они познакомились с числом десять тысяч, оно показалось им таким огромным, что его стали называть тьмой.

— Оттуда, наверное, и пошло,  — сказал Олег,  — выражение тьма-тьмущая. Это когда чего-нибудь очень много!

— Так много, что в глазах темно,  — добавила Таня.

— Потом, однако,  — продолжала Четвёрка,  — славяне научились считать и больше чем до десяти тысяч. Сперва дошли до миллиона и стали уже его называть тьмой:

— А потом дошли до миллиона миллионов. Это у них был легион.

— А дальше?

— А дальше пошёл легион легионов — леодр.

— А леодр леодров они знали?

— Знали и называли его вороном.

— Прямо как птицу,  — засмеялся Сева.

— Это понятно,  — вставил Олег,  — ворон чёрный, темнее тьмы.

— А как назывался у них ворон воронов?

— А такого у них и не было,  — ответила Четвёрка.  — Больше ворона, говорили они, несть уму разумети.

— Значит, дальше — стоп!  — сказал Сева.

— Не совсем,  — ответила наша провожатая.  — В одной рукописи было найдено число побольше ворона — десять воронов. И называлось это число колода.

И в той рукописи сказано: «Того числа несть больше».

— Значит, об эту колоду они споткнулись и дальше не пошли,  — заключил Сева.

— А мы пойдём дальше,  — улыбнулась Четвёрка.

По дороге нас ожидала ещё одна приятная неожиданность.

У Олега развязался шнурок на ботинке. Он нагнулся, чтобы его завязать, и заметил, что стоит на глиняной плите. Он счистил с неё слой земли. И все увидели, что плита покрыта множеством довольно глубоких чёрточек-клинышков.

— Это, наверное, какая-то древняя письменность,  — решил Олег.

— Вы не ошиблись,  — ответила Четвёрка.  — Это клинопись. Так писали в Древнем Вавилоне. Маленькими заострёнными палочками вавилоняне выдавливали свои письмена на мокрой глине, а потом обжигали глиняные плитки на ярком солнце. Палочками трудно было писать замысловатые фигуры. Поэтому вавилонские письмена состояли из маленьких клинышков.

— Скажите,  — спросил Сева,  — в Вавилоне тоже писали числа буквами?

— Нет,  — ответила Четвёрка,  — у вавилонян, в отличие от славян, существовали цифры, с помощью которых они записывали числа. Цифры изображались в виде тоненькой палочки с маленьким треугольничком наверху:

— Совсем как гвоздик! Со шляпкой!

— Действительно, похоже на гвоздик,  — согласилась Четвёрка.  — Только у гвоздика одна шляпка, а у цифр могло быть много. Вот как писались девять вавилонских цифр:

— Смотрите, у девятки целый шляпный магазин!  — обрадовалась Таня.

— Их очень легко сосчитать, эти шляпки,  — сказал Олег.

— Это потому, что их не больше девяти. А вот сорок треугольников, пожалуй, и не сосчитаешь,  — ответил Сева.

— А зачем же надо считать сорок треугольников?  — удивилась Четвёрка.  — Ведь для цифры десять у них был другой, простой знак. Вот такой:

Если нужно было написать двадцать, выдавливались два таких знака. А двадцать четыре писали, как и мы сейчас,  — сперва число десятков, а затем число единиц. Вот так:

— Да это и в самом деле проще иероглифов,  — обрадовался Сева.

— Это не только проще, но это уже похоже и на наш способ написания чисел. Справа единицы, а за ними десятки, потом сотни… Словом, все цифры становятся на свои позиции, как в строю. Потому этот способ и называется позиционным.

— Значит, мы записываем числа позиционным способом?  — спросила Таня.